30.03.2019
Национальные расходы на R&D (Research & Development) считаются одним из ключевых показателей научно-технического развития страны. Какие сегодня есть барьеры в России в этой области, как их преодолеть и стать значимым игроком на мировом рынке – эти вопросы обсудили эксперты на Красноярском экономическом форуме КЭФ 2019 на круглом столе «Битва за R&D».
Олег Ена, руководитель Проектного офиса Федерального института промышленной собственности (ФИПС), рассказал о работе этой структуры в составе Роспатента, которая занимается технологическим и бизнес-консалтингом. Она помогает компаниям понять, куда инвестировать средства. В 2016 году у ФИПС был 1 проект, а сейчас он параллельно работает с 22, открыли франчайзи центры, которые помогают проводить исследования.
Игорь Агамирзян, вице-президент НИУ ВШЭ Вышка и модератор круглого стола, задал вопрос о том, где должна происходить основная коммерциализация – через создание предприятия и производства продукта или через продажу патентов: «У меня сейчас нет ответа на этот вопрос. Каков объём продаж патентов в масштабах России?». По данным Роспатента – только 0,3% НИОКР поддержано патентами, и только в этих случаях продажа идёт через коммерциализацию и продажу патентов. «Но мне кажется, что это флагманское направление. Мир меняется и нам нужно продавать знания, а не железо. А знания воплощены в патенты», – считает Олег Ена.
Никита Уткин, руководитель программ РВК и председатель технического комитета по стандартизации «Кибер-физические системы», отметил, что R&D глобален и неразрывно связан с коммерциализацией, но связь эта – извилистая и непрямая: «Мы знаем примеры, когда великолепный R&D откладывался лидерами отрасли на потом, и результатами этих разработок пользовались совершенно другие компании. А если говорить о глобальности – то ни одна страна в мире не может позволить себе R&D по всем технологическим направлениям. Это нормально. Ненормально, когда отдельные разработки на выходе из R&D не находят места на мире. Как закрыть лаг между R&D и коммерциализацией? Инструментом для этого является стандартизация».
«Будем ли мы конкурентоспособны в глобальном масштабе? Это зависит от того, насколько активно и эффективно мы будем участвовать в международных стандартах по искусственному интеллекту, интернету вещей и промышленному интернету вещей, большим данным и другим цифровым направления, которые можно увидеть в программах Национальной технологической инициативы», – уверен Никита Уткин. Сейчас идёт проработка стандартов, которые воплотятся в технологии к 2024 году.
Игорь Агамирзян, модератор круглого стола, напомнил, что с исторических времён стандартизация в России представляла собой гармонизацию международных стандартов (их адаптация для России). Никита Уткин считает, что такая гармонизация открывает российский рынок для зарубежных игроков, но иной вариант, а именно создание своей «колеи», закроет российским производителям возможность технологического несырьевого экспорта. Поэтому важно принимать участие в разработке международных стандартов, а также не допускать временного лага между принятием международного стандарта и принятие его эквивалента на российском рынке.
Алексей Боровков, проректор по перспективным проектам Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, отметил, что сегодня вся конкуренция на мировых рынках смещается в проектирование и R&D. Сами НИОКР он разделяет на три части: обозначение проблемы – когда нужно справиться с технологическим вызовом, проблемные объектно-ориентированные работы – когда НИОКР используют для улучшения, и перспективная составляющая – когда создаются технологические решения на будущее. «Необходимо построить систему, в которой бизнес-заказчики будут стоять в очереди за результатами R&D. Разработки нужно совершать с такой скоростью, чтобы обгонять рынок – конкуренты сегодня легко могут провести реверс-инжиниринг продукта и быстро начать его производство. R&D – это самая высокомаржинальная область, особенно это касается цифровых двойников. И это меняет ландшафт всей интеллектуальной собственности», – считает Алексей Боровков.
Виктор Манн, технический директор ПАО ОК «РУСАЛ» UC Rusal, поделился опытом корпорации в создании исследовательского центра: «Мы собрали все исследования с наших предприятий в единый центр, пригласили ученых из институтов, зарубежных специалистов. Этот сплав оказался очень жизнеспособным – за несколько лет мы догнали ведущие компании и стали строить заводы, используя собственные технологии. Мы создали технологию РА-550, это мировой лидер и эталон в мире. Создали технологии по производству глинозема, оксида алюминия. На зарубежных конференциях теперь говорят, что «РУСАЛ» впервые с 19 века после Байера создал технологию производства глинозема из каолина. Его в Сибири – около 5 млрд тонн только по разведанным».
Виктор Манн рассказал, что этому успеху помогли несколько факторов. Во-первых, это спрос самих предприятий, входящих в состав «РУСАЛа» – результаты разработок сразу же использовались. Во-вторых – помогают гранты: несколько лет назад компания начала вести разработку с Сибирским федеральным университетом, поскольку был грант на данные работы, а после окончания средств гранта инвестировала собственные деньги в проект. В итоге производством продукта занимается одна из лучших станкостроительных компаний, а «РУСАЛ» получает 6% лицензионного платежа с продажи каждого устройства.
Николай Колпаков, генеральный директор АНО «Инновационный инжиниринговый центр», рассказал, что сегодня на 80% российский рынок состоит из зарубежных решений – компании покупают технологии для производства из других стран, а не разрабатывают собственные. Инвестиционные программы крупных зарубежных корпораций – это большой приток финансовых ресурсов: «Есть два пути решения этого вопроса: жёсткая защита рынка – заставлять внедрять отечественные решения, даже если они хуже; второй – пытаться прогнозировать рынки и какая продукция будет нужна в течение одного, двух, пяти лет. Первый путь опасен тем, что конкурентоспособность заказчиков будет под вопросом». Также Николай Колпаков отметил, что в России большинство компаний стараются создавать собственные инжиниринговые центры. А за пределами РФ работают иначе – например, в Германии более 40 тысяч самостоятельных инжиниринговых компаний.
Игорь Агамирзян добавил, что в России не произошло разделение компаний на поставщиков продуктов и поставщиков технологий. В России крупнейшие компании в основном пользователи, а не производители технологий: «Так сложилось, что мы в области материального производства остались на уровне организации экономики индустриального периода, а на нематериальных – ушли далеко вперед в связи с появлением цифровых гигантов, таких как Яндекс и Mail.ru Group и так далее».
Смотреть на Facebook
Олег Ена, руководитель Проектного офиса Федерального института промышленной собственности (ФИПС), рассказал о работе этой структуры в составе Роспатента, которая занимается технологическим и бизнес-консалтингом. Она помогает компаниям понять, куда инвестировать средства. В 2016 году у ФИПС был 1 проект, а сейчас он параллельно работает с 22, открыли франчайзи центры, которые помогают проводить исследования.
Игорь Агамирзян, вице-президент НИУ ВШЭ Вышка и модератор круглого стола, задал вопрос о том, где должна происходить основная коммерциализация – через создание предприятия и производства продукта или через продажу патентов: «У меня сейчас нет ответа на этот вопрос. Каков объём продаж патентов в масштабах России?». По данным Роспатента – только 0,3% НИОКР поддержано патентами, и только в этих случаях продажа идёт через коммерциализацию и продажу патентов. «Но мне кажется, что это флагманское направление. Мир меняется и нам нужно продавать знания, а не железо. А знания воплощены в патенты», – считает Олег Ена.
Никита Уткин, руководитель программ РВК и председатель технического комитета по стандартизации «Кибер-физические системы», отметил, что R&D глобален и неразрывно связан с коммерциализацией, но связь эта – извилистая и непрямая: «Мы знаем примеры, когда великолепный R&D откладывался лидерами отрасли на потом, и результатами этих разработок пользовались совершенно другие компании. А если говорить о глобальности – то ни одна страна в мире не может позволить себе R&D по всем технологическим направлениям. Это нормально. Ненормально, когда отдельные разработки на выходе из R&D не находят места на мире. Как закрыть лаг между R&D и коммерциализацией? Инструментом для этого является стандартизация».
«Будем ли мы конкурентоспособны в глобальном масштабе? Это зависит от того, насколько активно и эффективно мы будем участвовать в международных стандартах по искусственному интеллекту, интернету вещей и промышленному интернету вещей, большим данным и другим цифровым направления, которые можно увидеть в программах Национальной технологической инициативы», – уверен Никита Уткин. Сейчас идёт проработка стандартов, которые воплотятся в технологии к 2024 году.
Игорь Агамирзян, модератор круглого стола, напомнил, что с исторических времён стандартизация в России представляла собой гармонизацию международных стандартов (их адаптация для России). Никита Уткин считает, что такая гармонизация открывает российский рынок для зарубежных игроков, но иной вариант, а именно создание своей «колеи», закроет российским производителям возможность технологического несырьевого экспорта. Поэтому важно принимать участие в разработке международных стандартов, а также не допускать временного лага между принятием международного стандарта и принятие его эквивалента на российском рынке.
Алексей Боровков, проректор по перспективным проектам Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, отметил, что сегодня вся конкуренция на мировых рынках смещается в проектирование и R&D. Сами НИОКР он разделяет на три части: обозначение проблемы – когда нужно справиться с технологическим вызовом, проблемные объектно-ориентированные работы – когда НИОКР используют для улучшения, и перспективная составляющая – когда создаются технологические решения на будущее. «Необходимо построить систему, в которой бизнес-заказчики будут стоять в очереди за результатами R&D. Разработки нужно совершать с такой скоростью, чтобы обгонять рынок – конкуренты сегодня легко могут провести реверс-инжиниринг продукта и быстро начать его производство. R&D – это самая высокомаржинальная область, особенно это касается цифровых двойников. И это меняет ландшафт всей интеллектуальной собственности», – считает Алексей Боровков.
Виктор Манн, технический директор ПАО ОК «РУСАЛ» UC Rusal, поделился опытом корпорации в создании исследовательского центра: «Мы собрали все исследования с наших предприятий в единый центр, пригласили ученых из институтов, зарубежных специалистов. Этот сплав оказался очень жизнеспособным – за несколько лет мы догнали ведущие компании и стали строить заводы, используя собственные технологии. Мы создали технологию РА-550, это мировой лидер и эталон в мире. Создали технологии по производству глинозема, оксида алюминия. На зарубежных конференциях теперь говорят, что «РУСАЛ» впервые с 19 века после Байера создал технологию производства глинозема из каолина. Его в Сибири – около 5 млрд тонн только по разведанным».
Виктор Манн рассказал, что этому успеху помогли несколько факторов. Во-первых, это спрос самих предприятий, входящих в состав «РУСАЛа» – результаты разработок сразу же использовались. Во-вторых – помогают гранты: несколько лет назад компания начала вести разработку с Сибирским федеральным университетом, поскольку был грант на данные работы, а после окончания средств гранта инвестировала собственные деньги в проект. В итоге производством продукта занимается одна из лучших станкостроительных компаний, а «РУСАЛ» получает 6% лицензионного платежа с продажи каждого устройства.
Николай Колпаков, генеральный директор АНО «Инновационный инжиниринговый центр», рассказал, что сегодня на 80% российский рынок состоит из зарубежных решений – компании покупают технологии для производства из других стран, а не разрабатывают собственные. Инвестиционные программы крупных зарубежных корпораций – это большой приток финансовых ресурсов: «Есть два пути решения этого вопроса: жёсткая защита рынка – заставлять внедрять отечественные решения, даже если они хуже; второй – пытаться прогнозировать рынки и какая продукция будет нужна в течение одного, двух, пяти лет. Первый путь опасен тем, что конкурентоспособность заказчиков будет под вопросом». Также Николай Колпаков отметил, что в России большинство компаний стараются создавать собственные инжиниринговые центры. А за пределами РФ работают иначе – например, в Германии более 40 тысяч самостоятельных инжиниринговых компаний.
Игорь Агамирзян добавил, что в России не произошло разделение компаний на поставщиков продуктов и поставщиков технологий. В России крупнейшие компании в основном пользователи, а не производители технологий: «Так сложилось, что мы в области материального производства остались на уровне организации экономики индустриального периода, а на нематериальных – ушли далеко вперед в связи с появлением цифровых гигантов, таких как Яндекс и Mail.ru Group и так далее».
